Cdtrjyty

Структурали́зм — это совокупность холистических подходов, возникших главным образом в социальных и гуманитарных науках в середине XX века. Структуралисты использовали понятие структуры — теоретическую модель, которая функционирует бессознательно или не может восприниматься эмпирическим образом. Структура определяла форму изучаемого объекта как систему, состоящую из отношений между её элементами. Термин «структура» трактовался по-разному в различных направлениях; возникнув в рамках позитивизма в конце XIX века, термин постепенно эволюционировал с институциональным развитием социальных и гуманитарных наук; вплоть до 1945 года понятие структуры применялось в основном в лингвистике и фонологии, затем распространилось в других дисциплинах.

Структурализм вырос из структурной лингвистики, основы которой заложил Фердинанд де Соссюр. Демаркация интеллектуальных границ структурализма произошла после 1945 года; направление стало комплексным полем исследований со значительными расхождениями в различных странах и академических дисциплинах. Структурализмом стали называть междисциплинарное интеллектуальное движение, главным образом во Франции, в период между 1950 и 1970 годами. Структуралисты провозглашали разрыв с предшествующим знанием, решительно отказывались от исторического и темпорального (диахрония) измерений и выступали за формалистский подход к структуре. В определенный момент структурализм вышел за академические рамки и захватил области литературы, массмедиа и политики. Структурализм был представлен небольшой группой ключевых фигур, таких как Клод Леви-Стросс в антропологии, Ролан Барт в литературной критике, Жак Лакан в психоанализе, Мишель Фуко и Луи Альтюссер в философии^[1].

Оказал влияние на развитие семиотики.

Проблема идентификации |

Структурализм трудно точно определить как направление или течение, отчасти потому, что обобщающие работы структуралистов являются частью историографии предмета. Сложность представляет разграничение между структурной лингвистикой, лингвистическим структурализмом, французским структурализмом и постструктурализмом, а также периодизация и основополагающие источники структурализма^[2]. Следует различать структурализм в широком смысле — как структурный или системный подход, метод, свойственный почти всем наукам, и структурализм в узком смысле — интеллектуальное движение, которое имело определенные временные рамки и затрагивало конкретные дисциплины (лингвистика, история и др.)^[3][4]. Структурализм часто определяют как метод или теоретический подход, а не как философию^[5]. Структурализм представлял попытку объединить гуманитарные науки на основе общей методологии, полностью перестроить систему знаний (Леви-Стросс), даже преодолеть разрыв между точными и гуманитарными дисциплинами. Проект опирался на модель лингвистики как наиболее «строгой» науки, хотя положения соссюровской и постсоссюровской лингвистики, в частности, идея «символической функции», зачастую интерпретировались весьма вольно и оригинально; иногда далеко идущие выводы делались из определения Соссюром семиологии как «общей науки, изучающей жизнь знаков в рамках жизни общества»^[6].

Ряд авторов указывают на общие для структуралистов постулаты, тезисы и концепты^[7]. Во-первых, примат языковой структуры над явлением и событием. Во-вторых, в качестве «мысли подозрения» нацеленность на обнаружение структур, которые скрыты за внешними феноменами, что выводит на первый план структурное бессознательное по сравнению со смыслом и сознанием. В-третьих, антигуманизм как смерть или исчезновение человека. В-четвертых, понятие эпистемологического разрыва. Некоторые англо-американские комментаторы считают ключевым поиск скрытых или глубинных структур, рассматривая его и как главный недостаток структурализма («неотъемлемый мистицизм «скрытых структур»»). Одни исследователи обращают внимание на критику гуманизма, субъекта и истины, отказ от метафизики ради метапроблематики или метакритики^[8]. Другие, напротив, указывают на нестабильность концептов и отсутствие доктрины, постоянные интерпретации, пересмотры и переоценки. Наконец, с радикальной точки зрения ошибочно называемое «французский структурализм» движение понимается как во многом продукт медиа; по оценке Джексона, в реальности неоднородное течение в попытке создать единую философскую рамку и общую теорию гуманитарных наук связало в «гордиевом узле» самые разные направления мысли (немецкий идеализм, марксизм, феноменология, экзистенциализм, психоанализ, структурная лингвистика)^[7][9].

Тезис о неоднородности соответствует высказываниям самих структуралистов, которые отказывались считать структурализм эпистемологической позицией или совокупностью раз и навсегда установленных и всеми разделяемых методологических правил. Французские критики считали само собой разумеющимся разнородность движения, отмечая маргинальное положение участников по отношению к академическим учреждениям и необычность их карьерных путей (Досс); как пишет Леон, это частью верно для лингвистов, но не для других структуралистов - и Леви-Стросс, и Лакан, и Альтюссер, и Фуко, и Барт получили соразмерное академическое признание. Как полагала Курцвейл, структуралисты сформировали настоящее интеллектуальное сообщество (впрочем, они отрицали свою к нему принадлежность), участников которого объединяли философское образование, интерес к общим вопросам и различным дисциплинам (философия, история, литература)^[10]. Англоязычные исследователи, как правило, разделяют структуралистское движение на структурализм и постструктурализм. Как полагает Пюэш, эта упрощенная схема противопоставляет целостный и однородный, ориентированный на научность структурализм, спекулятивному постструктурализму, возникшему позднее как критическая реакция на первое течение^[11].

Большинство исследователей рассматривают структурализм как часть истории философских идей. Досс поместил структурализм в институциональный и исторический контекст периода между 1945 и 1975 годами^[12]. Структурализм рассматривался как ответ на экзистенциализм и марксизм, в условиях политической ситуации в послевоенной Франции и Холодной войны^[13]. Другие авторы оспаривают эти подходы, помещая течение в историю идей — в рамки лингвистики (Мильнер) или философии (Декомб). Еще один подход выводит на первый план понятие структуры^[12].

Согласно Мильнеру, структурализм, в основе которого лежала лингвистика, включал два направления: научное и философское («докса»). Научный структурализм развивался с 1920-х годов (Московский лингвистический кружок) до 1968 года; философское направление существовало в 1960-е и первой половине 1970-х годов (Барт, Фуко и др.)^[12].

Т. Павел предложил различать три вида структурализма^[14][15]:

• «Сциентистский» структурализм, представленный работами Леви-Стросса, Греймаса, а также Барта 60-х годов. Идеи развивались Парижской семиотической школой, а также в философии Э. Парре; обсуждались в философии языка П. Рикёра, критиковались Ю. Кристевой и А. Мешонником.

• «Умеренный» структурализм был нацелен на обновление традиционной литературной проблематики (Женетт, Тодоров), с учётом достижений «научного» структурализма. «Умеренное» направление продолжило восточноевропейскую традицию исследований по морфологии культуры, стилистике, формалистской эстетике, не принимая во внимание контекст появления этих работ.

• «Спекулятивный» структурализм предложил наиболее радикальный пересмотр целей и задач традиционной мысли. Направление характеризовалось как общими пересечениями, так и разнообразием подходов. Эту разновидность труднее всего определить, как и его связи с двумя другими структурализмами. Павел отнес к «спекулятивному» структурализму работы Леви-Стросса, Альтюссера, Фуко, Деррида, Лакана и позднего Барта, а также М. Серра, Ж.-Г. Гранже, Ж. Пиаже, Р. Тома, Ж. Ф. Лиотара.

По классификации Декенса можно условно выделить три группы структуралистов: к первой группе относились принимавшие структурализм Леви-Стросс, Лакан, Барт и Якобсон. Вторая включала тех, кто пересматривал его положения: Фуко и Альтюссер в философии, Ришар, Женетт и Тодоров в литературоведении. Третью группу составляли авторы, которые были критиками структурализма – Деррида, Делёз и частично Лиотар^[16]. В 1967 году Жиль Делёз в статье «По каким критериям узнают структурализм» писал^[17]:

.mw-parser-output .ts-Начало_цитаты-quote{float:none;padding:0.25em 1em;border:thin solid #eaecf0}.mw-parser-output .ts-Начало_цитаты-source{margin:1em 0 0 5%;font-size:105%}.mw-parser-output .ts-Начало_цитаты-quote .ts-oq{margin:0 -1em -0.25em}.mw-parser-output .ts-Начало_цитаты-quote .ts-oq .NavFrame{padding:0}.mw-parser-output .ts-Начало_цитаты-quote .ts-oq .NavHead,.mw-parser-output .ts-Начало_цитаты-quote .ts-oq .NavContent{padding-left:1.052632em;padding-right:1.052632em}

Привычка указывает, отбирает, справедливо или нет, образцы: лингвиста, как Р. Якобсона; социолога, как К. Леви-Стросса; психоаналитика, как Ж. Лакана; философа, обновляющего эпистемологию, как М. Фуко; марксистского философа, занимающегося проблемой интерпретации марксизма, как Л. Альтюссера; литературного критика, как Р. Барта; писателей, как тех, кто объединился в группу «Тель Кель»... Одни не отказываются от слова «структурализм» и используют понятия «структура», «структурный». Другие предпочитают соссюровский термин «система»..mw-parser-output .ts-Конец_цитаты-source{margin:0.357143em 2em 0 0;text-align:right}

Историография |

Большое количество исследований структурализма публиковалось в 1960-е годы. Помимо французских работ, историография включает англо-американскую традицию, последняя возникла в 1970-е годы^[2]. С конца 1970-х годов преобладала критика структурализма, с конца 1990-х годов появились новые подходы во Франции, Германии и США^[6].

Исторический очерк |

Термин «структура», восходящий к латинским structura и struere, первоначально имел архитектурный смысл. В XVII—XVIII веках семантическое поле слова расширилось, его стали использовать для описания живых существ (например, человеческое тело или язык), применять в различных областях — анатомии, психологии, геологии, математике. Слово обозначало способ, посредством которого части сущего составляют целое. В социальные науки структурный подход пришел позднее, термин «структура» отсутствовал у Гегеля, редко использовался Марксом и был определен лишь в 1895 году Дюркгеймом в «Правилах социологического метода»^[18].

Истоки структурализма можно проследить до античности, «структурный анализ» иногда расширяют до Платона, Аристотеля и Евклида, как и Декарта. Среди предтеч структурализма часто называется Вико, а также скептики XVII века — сторонники корпускулярного учения. В XIX веке одним из первых, кто использовал термин «структурный» близко к современному смыслу, был Герберт Спенсер, в 1850-е годы выделивший «структурную» и «функциональную» области в своей социологии. На рубеже XIX—XX веков предпринимались попытки ввести «структурализм» в психологию. Англо-американский психолог Эдвард Титченер, ученик Вильгельма Вундта, в статье «Постулаты структурной психологии» (1898) выступил за структурный подход против господствовавшего в то время функционализма Брентано, Дьюи и Джеймса. Титченер считал, что необходимо обнаружить элементарные составные части сознания. Термины «структурализм» и «структуралистский» в англоязычной литературе впервые упоминались применительно к подходу Титченера в 1907 году в статье психолога Джеймса Энджелла. После интенсивной полемики об экспериментальном самонаблюдении идеи этого «структурализма» были окончательно отвергнуты движением гештальтпсихологии в 1920-е годы^[19][20].

Зарождение структурализма трудно связать с конкретным автором или текстом, проблематично указать и точную дату. Необходимым условием возникновения структурализма была лингвистическая революция Фердинанда де Соссюра и её всеобщее признание. Важными вехами этого проекта были: работы Копенгагенского лингвистического кружка (Луи Ельмслев и его коллеги), в 1930-е годы впервые предложившие структуралистское прочтение главных соссюровских дихотомий; работы Пражского лингвистического кружка, основанного в 1926 году (Роман Якобсон и другие); Якобсон первым употребил термин «структурализм» в одной из своих статей в 1929 году; наконец, во многом случайная встреча в 1942 году в Нью-Йорке двух эмигрантов, беженцев от нацизма, — Якобсона и Клода Леви-Стросса, — повлияла на применение лингвистической модели к гуманитарным наукам в целом (в данном случае, через антропологию). По мере проникновения лингвистической парадигмы в гуманитарные науки структурализм использовался в исследованиях семьи (Леви-Стросс), романа (Барт), бессознательного (Лакан)^[21].

К программным текстам структурализма можно отнести «Мифологии» Барта (1957), «Структурная антропология» Леви-Стросса (1958), «Язык» Ельмслева (1963), «Очерк общей лингвистики» Якобсона (1963), «Читать "Капитал"» Альтюссера (1965). Большинство работ были изданы в 1966 году: «Проблемы общей лингвистики» Бенвениста, «Écrits» Лакана, «Слова и вещи» Фуко, имевшие успех у массового читателя, «Структурная семантика» Греймаса. Работы Ельмслева, Якобсона и Бенвениста были написаны ранее, но получили широкую известность после их французских публикаций^[22][23].

Согласно Декенсу, структурализм сформировался в начале 1950-х годов, его расцвет продолжался с 1953 года до конца 1960-х годов, с начала 1970-х годов движение пришло в упадок^[24]. Шис и Пюэш относят возникновение структурализма к концу 1950-х годов, когда в различных дисциплинах было принято понятие структуры^[12]. Досс предложил точную периодизацию, датируя возникновение структурализма 1956-м годом, высшую точку его развития - 1967-м годом и закат — 1975-м годом^[25]. Ряд авторов (Каллер, Павел, Досс) указывают на ранее появление постструктурализма (имеется в виду критика понятия структуры в вышедших в 1967 году работах Деррида «Письмо и различие» и «О грамматологии»), который некоторое время существовал параллельно со структурализмом^[26]. Джексон относил крах структурализма к 1967 году^[27].

В 1960-е годы структурализм претендовал на определенную политическую роль. Как полагала Курцвейл, структурализм был аполитичным, однако имел широкие, не всегда явно выраженные политические импликации, предоставляя французским левым псевдополитическую теорию, которая не имела прямого отношения к марксизму, но сохраняла социалистическую ориентацию^[28].

Помимо работ Леви-Стросса, Барта и Лакана, методы структурализма получили распространение в философии, под влиянием интерпретации Маркса Луи Альтюссером. Переосмысление структурализма отмечается «Истории безумия в классическую эпоху» и «Словах и вещах» Фуко, а также в ранних работах Делёза и Деррида. К 1968 году структурализм доминировал в книгоиздании, но был довольно маргинальным в академической среде. Как отмечает Декенс, не случайно, что обширное социальное и культурное движение мая 1968 года частью опиралось на структурализм в стремлении глубоко реформировать университетское образование; этот прагматизм не исключал научного и даже иногда слишком абстрактного характера структуралистских работ. С одной стороны, согласно известному анекдоту, студент написал на доске фразу «структуры не выходят на улицы», а с другой стороны, Л. Гольдман писал, что «если что и объясняет события мая 1968 года, то это выход структур на улицы»^[24]. После событий 1968 года ведущие представители движения дистанцировались от структурализма: Леви-Стросс вернулся к изучению происхождения мифов, Лакан — к исследованию бессознательных ассоциаций своих пациентов; для Альтюссера марксизма стал еще более «научным», Барт сосредоточился на литературных заметках-эпиграммах, а Деррида и Фуко двигались в сторону «постструктурализма» и «историцизма»^[29].

Современный исследователь Ангермюллер анализирует структурализм с социологической точки зрения, опираясь на теорию полей и концепцию символического производства П. Бурдьё. Всплеск структурализма во французском интеллектуальном поле связывается с социальным и историческими контекстом — символическим кризисом университетской системы образования, расширением академического поля, изменениями в издательской сфере и прессе^[30].

Ангермюллер отмечает гетерогенность движения, невозможность выявить общие принципы или общую теоретическую программу (например, у таких разных мыслителей, как Фуко и Деррида), «структуралистское поколение» возникло в силу стечения обстоятельств. В отличие от предыдущего поколения экзистенциалистов, структуралистское поколение связано с 1968-м годом, с появлением массовой культуры и постматериальных ценностей, с обращением к Соссюру и Фрейду, Марксу и Ницше. Занимая маргинальное или периферийное положение в академическом поле, структуралисты, тем не менее, объединялись в более или менее консолидированные интеллектуальные группы или сети в национальном масштабе (что характерно исключительно для Франции), в которых не было интеллектуального центра. Подвергая критике традиционный университетский уклад, структуралисты преодолевали границы между различными областями (академической, политической, эстетической), участвовали в общественных дебатах по моральным и политическим вопросам; Фуко, Альтюсер, Барт, Лакан, Деррида и Делёз имели беспрецедентный успех вне академического поля благодаря развитому во Франции символическому рынку книг, журналов и произведений искусства^[30][31].

В 1970-е годы исчезли предпосылки для структуралистского движения — с преодолением кризиса и возвращением к «нормальной науке» (в смысле Т. Куна) произошла новая консолидация французского академического поля. К 1980-му году «золотая эпоха "великих интеллектуалов"» и «интеллектуальных пророчеств» завершилась — место богемных бунтарей-структуралистов в медиа заняли консервативные «новые философы». 1980-е годы интеллектуальное наследие структурализма под названием «постструктурализм» проникло в гуманитарные факультеты ведущих американских университетов и затем (с 1990-х годов) распространилось во всем мире, став новым каноном социальных и гуманитарных наук^[32][30].

Трансцендентализм, рационализм, сциентизм |

Поль Рикёр критически определял структурализм как «кантианство без трансцендентального субъекта»^[33][34]. С этим утверждением соглашался и сам Леви-Стросс^[35], называя себя «вульгарным кантианцем» и даже «гиперкантианцем»^[36]. С этой точки зрения, структурализм – исследование условий возможности знания, попытка ответа на вопрос, поставленный Кантом в «Критике чистого разума». Кроме того, в своем формализме структурализм претендовал на универсальность, на выявление глобальной системы культурных и социальных явлений, сознательных и бессознательных. В структуралистском трансцендентализме не было априори, а лингвистическая модель заменила систему кантовских категорий^[34].

Как пишет Декенс, структуралисты были убеждены, что человеческая структура представляет логическую или рациональную (а не иррациональную) систему, а рассудок не зависит от сферы чувственного. Структуралисты ориентировалась на лингвистические структуры, которые подчинялись собственным правилам рациональности. Леви-Стросс, формализуя антропологию, возлагал надежды на будущую информатизацию; Лакан систематизировал психоанализ по аналогии с математической аксиоматикой; Барт называл социологию социо-логией (социальной логикой), Лакан считал психоанализ психо-логией — логическими исследованиями бессознательного^[37].

Декенс указывает на критическое измерение и теоретический характер, отмечая, что Фуко не случайно помещал подход Леви-Стросса в наследие Канта и Маркса^[34]. Критический рационализм структуралистов претендовал на научность и истинность относительно человеческого мира. С одной стороны, понятие теории означало систему рационально связанных постулатов, способных объяснить большое количество эмпирических данных (Леви-Стросс, Лакан). По формулировке Леви-Стросса, «эмпирическое исследование обеспечивает доступ к структуре». С другой стороны, теория оказывалась имманентной практике (Фуко и особенно «теоретическая практика» Альтюссера). Второй аспект следовал из 11-го тезиса о Фейербахе. Теория не является идеологией, а имеет научный характер - марксизм у Альтюссера, лингвистика у других структуралистов. Декенс заключает, что структуралисты оставались в горизонте истины, даже если оказывались в ницшеанской перспективе^[38].

Структура |

Соссюр не использовал термин «структура», он писал о языковой системе как совокупности элементов, которая функционирует в зависимости от отношений между ними. Как пишет Декенс, этот принцип приоритета отношений был принят в структурной лингвистике первой половины XX века и затем использован Леви-Строссом в антропологии. Леви-Стросс, решая вопрос об онтологическом статусе структуры (который колебался между перенесенным в культуру законом природы и трансцендентализмом, эмпирическим и социальным, конкретным и абстрактным), отвергал философскую абстракцию структуры и настаивал на её конкретности. С одной стороны, структура не являлась изобретением исследователя или системой категорий, а скорее помещалась в реальность, требовала наблюдения и интерпретации. С другой стороны, структура возникает лишь в концепции этнолога как логический и систематический принцип. Структура позволяла выявить социальную структуру той или иной культуры^[39]. Как обобщал Джеймисон, для структуралистов бессознательная система ценностей или представлений детерминировала социальную жизнь на всех уровнях; система позволяла понять индивида, социальные действия и события^[40].

В «Структурной антропологии» Леви-Стросс отмечал бессознательный характер структуры, герменевтическую функцию и способность к генерализации^[41]:

...необходимо и достаточно прийти к бессознательной структуре, лежащей в основе каждого социального установления или обычая, чтобы обрести принцип истолкования, действительный и для других установлений и обычаев.

Как пишет Декенс, после колебаний между марксистской и фрейдистской моделями, Леви-Стросс пришел к пониманию структуры как социальной формы бессознательного, функционирующей подобно языку, неотделимой не только от практик и представлений, которые она детерминирует, но и от от работы исследователя-этнолога. В «Сыром и приготовленном» структура определялась как бессознательное трансцендентальное, пустая рамка, которая действует не на содержание, а на отношения между элементами (применительно к социальной области, структура определяет, например, отношения между различными мифами, а не сам мифологический сюжет). Подход Леви-Стросса, копирующий лингвистическую модель, был наиболее радикальной формой структурализма — даже эпистемы Фуко, дискурсивные формации, имеющие структурный характер, помещались в исторические, географические и институциональные рамки; Фуко отказался от понятия структуры^[42].

Полемика |

Мильнер, используя аналогию платоновской пещеры, заключал, что структурализм постулировал безысходность – если Платон представлял выход из пещеры иллюзий посредством философии, то для структуралистов люди заперты в мире структур, которые нельзя преодолеть ни с помощью силы мысли, ни через абсолютную случайность свободы, ни с помощью революции^[43].

C марксистских позиций Джеймисон полагал, что структурализм был ограничен изучением надстройки (в «Первобытном мышлении» Леви-Стросс писал, что «надеется внести свой вклад» в теорию надстройки, «лишь едва намеченную Марксом»), а более точно — идеологии. С одной стороны, структурализм, представлял одну из первых последовательных попыток разработать философию моделей, выстроенную по аналогии с языком, поместить сознание в рамки той или иной конкретной модели, от которой сознание зависит^[44]. C другой стороны, сдвиг от восприятия к моделям, от материальных объектов к духовным или культурным феноменам, привёл к тому, что разделение между базисом и надстройкой, культурой и природой, смыслом и первичным материалом, оказалось внутри феномена, хотя структурализм имлицитно сохранял понятие внешней реальности. Опора на соссюровскую модель знака, в центре которой было отношение между означающим и означаемым, усиливала идеалистические тенденции, поскольку лишала доступа к референту или «реальному миру» и, как следствие, не позволяла выйти за рамки изучения идеологии. Согласно Джеймисону, структуралисты по-разному пытались разрешить эту дилемму (теоретическая практика у Альтюссера, социальные и идеологические материалы у Барта, идея природы у Леви-Стросса): согласно одному решению, система знаков как целое всё же соответствует реальности, при несовпадении отдельных элементов; другая позиция, более позитивистская у Леви-Стросса или спинозистская у Альтюссера, предполагала «предустановленную гармонию» между структурами сознания и внешним миром^[45]. Однако в конечном счете, заключал Джеймисон, структурализм, вольно и невольно, остался в плену у антиномий кантовской критической философии^[33].

Основные представители |

• 
  Клод Леви-Стросс (антропология)


• 
  Роман Якобсон (лингвистика)


• 
  Юрий Лотман (литературоведение)


• Ролан Барт


• Мишель Фуко


• 
  Жак Лакан (психоанализ)


• 
  Жан Пиаже (психология)

Структурализм в лингвистике |

Существуют различные точки зрения на «соссюровскую революцию», однако, по распространенной оценке, опубликованный посмертно «Курс общей лингвистики» (1916) ознаменовал рождение современной лингвистики^[46].

Соссюр предложил различать язык (la langue) и речь (la parole), которые составляют речевую деятельность (le langage). Предметом изучения лингвистической науки является язык, понимаемый как «форма, а не субстанция», абстрактная и замкнутая система значимостей (valeur), последние определяются не содержанием или опытом, а чистым различием; подход Соссюра был направлен против эмпиризма и психологизации языка. Как пишет Досс, разграничение языка и речи подразумевало оппозицию социального и индивида, абстрактного и конкретного, необходимого и случайного, сконструированного и данного^[47]. Язык – это социальный факт, а не «саморазвивающийся организм»^[48]; социальный продукт, существующий в «коллективном сознании». Соссюр противопоставил синхронический анализ диахроническому, отдав предпочтение первому, в противовес распространенному в конце XIX века эволюционному (историческому) подходу. Базовым элементом языка является не слово, а знак, который имеет двойственную природу и включает понятие (означаемое) и акустический (фонетический) образ (означающее). Соссюр настаивал том, что связь между означающим и означаемым произвольна и не зависит от референта (знак не связывает вещь и имя). Идея произвольности, как отмечает Старрок, была довольно радикальной, из нее следовала независимость языка от внешнего мира^[49]. Как отмечает Досс, тот факт что язык не рассматривался как функция говорящего, исключал из анализа субъекта, речь и психологию — эти теоретические установки существенно повлияли структурализм за пределами лингвистики^[50].

На основе идей Соссюра в Праге, Копенгагене и США возникли три лингвистические структуралистские школы, которые развивались с 1920-х годов. Различные версии структурализма доминировали в языкознании вплоть до появления генеративизма Хомского в начале 1960-х годов^[48]. Связь между постсоссюровской структурной лингвистикой и французским структурализмом подробно не исследована, в англоязычных работах эти направления рассматриваются отдельно. Вопрос, в какой мере таких известных лингвистов, как Хомский, Дюмезиль и Бенвенист, можно считать структуралистами, остается открытым^[51]. Пюэш и Шис выделяют следующие принципы лингвистического структурализма:

Во-первых, язык функционирует согласно системе правил, которым следуют говорящие, хотя не осознают их. Система описывается не c нормативной, а конструктивистской точки зрения: язык — предмет реконструкции, которая осуществляется на основе индивидуальных характеристик речи говорящего. Аналогично определяются различные уровни лингвистического анализа (фонема, морфема, синтагма, фраза и т.д.). С этим методологическим принципом связан приоритет синхронического анализа, который изучает актуальное состояние языка, а не его становление (диахроническая эволюция). Говорящие подчиняются «актуальным» правилам структур, а не законам эволюции языка. Поэтому структуралисты изучали высказывания, а не обстоятельства коммуникации, конкретные условия высказывания или намерения говорящего субъекта. Так, в американском структурализме задачей теории языка стало исследование корпуса текстов^[48](в отличие от европейских последователей Соссюра, американские структуралисты — Блумфилд и другие — выводили на первый план грамматику и изучали синтаксические структуры^[52]). Хотя Якобсон, Бенвенист и Балли рассматривали некоторые аспекты процесса высказывания, но только в той степени, в какой лингвистический код (в системе местоимений, глагольной системе, модальных словах и др.) имеет систематический характер и объективно выражает субъективность говорящих^[48].

Во-вторых, из соссюровских тезисов следовало не только исключение референта (внешней реальности или психологического состояния говорящих), но и концепция смысла как порождения структуры, а также концепция формы, которая предшествует всякому содержанию^[48]. Различение означающего и означаемого, вероятно, стало наиболее востребованной в структурализме идеей Соссюра^[53]. Следуя тезису о «форме, а не субстанции», структуралисты помещали в центр теоретических конструкций знак, который понимался только в отношении к другому знаку, как совокупность связей, которые наделяют его значением^[48]. У Якобсона, развивавшего концепцию фонологической системы и фонематического кода, присутствовала соссюровская дихотомия: и фонологическая система, и фонологический код по определению бинарны (аналогично математическому формализму)^[54]. Из соссюровской модели вытекала некоторая гетерогенность или несоизмеримость языков, и в этом смысле структурализм являлся лингвистическим релятивизмом, который не признавал универсальную лингвистику. Несоизмеримость кодов означала, что не существует объективного и эталонного языка, способного осуществлять перенос между языками (в качестве эпистемологического решения предлагались различные варианты – эмпирический факт, теоретическое решение, культурализм, постулирование логического типа и др.). В американском структурализме тезис обсуждался начиная с концепции Сепира — Уорфа (язык есть представления о мире) и породил множество дебатов о границах переводимости^[48].

В-третьих, структуралисты приняли идею Соссюра о языке как социальном факте: язык, с одной стороны, отражает социальное сообщество и его историю, а с другой стороны, составляет «базис» культуры. Это утверждение с различных эпистемологических позиций отстаивали Бенвенист и Якобсон, оно способствовало распространению структурализма в не лингвистических дисциплинах – антропологии, социологии, семиологии и теории литературы^[48].

Структурализм в социологии |

Одним из основных положений структурализма является утверждение о том, что социальные и культурные явления не обладают самостоятельной субстанциальной природой, а определяются своей внутренней структурой (то есть системой отношений между внутренними структурными элементами), и системой отношений с другими явлениями в соответствующих социальных и культурных системах. Эти системы отношений рассматриваются как знаковые системы и, таким образом, трактуются как объекты, наделенные значением^[55].

Структурализм ставит своей целью объяснить, как данные социальные институты, которые могут быть выявлены в рамках структурного анализа, делают возможным человеческий опыт^[56].

Примечания |

Литература |

• Основные направления структурализма. М., 1964


• Апресян Ю. Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. М., 1966


• Сапаров М.А. "Три структурализма" и структура произведения искусства//Вопросы литературы, 1967, №1.


• Звегинцев В. А. Язык и лингвистическая теория. М., 1973


• Структурализм: «за» и «против». М., 1975


• 
  Ревзин И. И. Современная структурная лингвистика. М., 1977


• Строение фильма. М., 1985


• Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1985


• Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989


• Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996


• Эко У. Отсутствующая структура. М., 1998


• Алпатов В. М. История лингвистических учений. М., 1998


• Тодоров Ц. Теории символа. М., 1999


• Angermuller, Johannes. Why There Is No Poststructuralism in France. The Making of An Intellectual Generation.. — L., etc.: Bloomsbury, 2015. — ISBN 978-1-4742-2631-8.


• Dekens, Olivier. Le Structuralisme. — P.: Armand Colin, 2015. — ISBN 978-2-200-60085-3.


• Dosse, François. History of Structuralism. Volume I: The Rising Sign, 1945—1966. — L., Minneapolis: University of Minnesota Press, 1997. — ISBN 0-8166-2239-6.


• Dragan, Simona. Le destin d’un mouvement: le structuralisme // Alkemie. Revue semestrielle de littérature et philosophie. — 2012. — № 10. — P. 125—133.


• Gouarné, Isabelle. Le champ de la théorie. Essor et déclin du structuralisme en France, J. Angermuller // Sociologie du travail. — 2015. — Vol. 57, № 2. — P. 261—263.


• Jackson, Leonard. The Poverty of Structuralism: Literature and Structuralist Theory. — L., N.Y.: Routledge, 2014. — ISBN 0582066964.


• Jameson, Fredric. The Prison-House of Language: A Critical Account of Structuralism and Russian Formalism. — Princeton: Princeton University Press, 1974. — ISBN 0691013160.


• Joseph, John E. From Whitney to Chomsky: Essays in the history of American linguistics. — Amsterdam, Philadelphia: John Benjamins Publishing, 2002. — (Studies in the History of the Language Sciences. Vol. 103). — ISBN 9027245932.


• Joseph, John E. The Exportation of Structuralist Ideas from Linguistics to Other Fields: An Overview // History of the Language Sciences: An International Handbook on the Evolution of the Study of Language from the Beginnings to the Present / S. Auroux, E. F. K. Koerner, H.-J. Niederehe, K. Versteegh (eds.). — Berlin, N. Y.: Walter de Gruyter, 2001. — Vol. 2. — P. 1880—1908.


• Kurzweil, Edith. The Age of Structuralism: From Levi-Strauss to Foucault / with a new introduction by the author. — L., N.Y.: Routledge, 2017. — ISBN 9781351305846.


• Léon, Jacqueline. Historiographie du structuralisme généralisé. Etude comparative // Les dossiers de HEL [supplément électronique à la revue Histoire Epistémologie Langage]. — P.: SHESL, 2013. — № 3.


• Milner, Jean-Claude. Le Périple structural. Figures et paradigme. — Verdier, 2008. — ISBN 978-2-86432-532-1.


• Pavel, Thomas G. The Spell of Language: Poststructuralism and Speculation. — L., Chicago: University of Chicago Press, 2001. — ISBN 0226650677.


• Puech, Christian. Présentation du dossier: Est-il temps de faire l’histoire des structuralismes. // Les dossiers de HEL [supplément électronique à la revue Histoire Epistémologie Langage]. — P.: SHESL, 2013. — № 3. — P. 1—12.


• Puech, Christian; Сhiss, Jean-Louis. Le structuralisme linguistique // Structuralisme. — Les Grands Articles. — Encyclopaedia Universalis, 2015. — ISBN 9782852297654.


• Rabaté, Jean-Michel. Introduction 2003: Are you History? // Structuralism. — Oxford, etc.: Blackwell Publishing, 2003. — P. 1—16.


• Sturrock, John. Structuralism / with a new introduction by Jean-Michel Rabaté. — Oxford, etc.: Blackwell Publishing, 2003. — ISBN 0-631-23238-9.

Ссылки |

• 
  Структурализм в БСЭ
  


• Структурализм // Энциклопедия «Кругосвет».

Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей.